«Почему мы, белорусы, не можем купить акции прибыльных нефтяных предприятий?» Романчук — о провале госгигантов

Часто приходится слышать, что белорусская экономика не может существовать без МАЗа, БелАЗа, МТЗ, Гомсельмаша и подобных предприятий. Так ли это?

Если разделять такие вещи, как страна, культура, экономика, то МАЗ — это всего лишь коммерческое предприятие, хоть и большое, и выпускающее хороший продукт, утверждает экономист Ярослав Романчук.

«Но давайте разделять и управлять бизнесом по-бизнесовски, по коммерческим требованиям, собственно государством по его требованиям».

Эксперт поясняет: когда крупные государственные предприятия не видят никаких коммерческих ограничений и могут делать что угодно, а за них всегда платит налогоплательщик, то это ситуация, когда 50-100 коммерческих бурлаков не тянут баржу белорусской экономики, а, наоборот, сидят на этой барже, заставляя 9,5 млн белорусов тянуть ее вперед. Если сократить это количество до тех людей, которые занимаются бизнесом, то это 270 тысяч индивидуальных предпринимателей, около 140 тысяч юридических лиц. Плюс все налогоплательщики, все, кто ходит в магазин и покупает. 

Читайте также: «Белорусы переплачивают за все». Разбираемся на пальцах, что такое экономическая свобода и как ее достичь

Индустриализация-реиндустриализация

Лукашенко, задавшись целью «поднять экономику с колен», не учел уроки советских «строек века». Он решил, что определенные предприятия нужно накачать административным ресурсом, деньгами, запретить или ограничить конкуренцию, и будет счастье. 

«С 1994 по 2001 год практически белорусская экономика телепалась в состоянии между небом и землей, не было ни зарплаты, ни производительности труда. Даже если предприятия и поднялись с колен, то не потому, что был управленческий гений белорусской власти, а потому что уже сами директора, менеджеры предприятий поняли, что ждать помощи неоткуда, и сами начали выводить предприятия на новый уровень. При этом они получали огромное количество дотаций, ресурсов. Вы представляете, что это такое — получить в 1995-96 году кредит под 2-5% годовых в рублях при инфляции сотни, тысячи процентов? Это просто подарок, за который заплатили те люди, которые 30-40 лет сберегали деньги, клали их на сберкнижки и рассчитывали на то, что их сбережения обеспечат им благополучную старость». 

В 1996 году Лукашенко сказал, что наши точки роста — продовольствие, экспорт, строительство. Сутью промышленной политики было ручное выделение промышленных предприятий, которые должны составлять основы белорусской экономики, индустриализация, реиндустриализация, новые станки, машины… Ничего нового в структуре экономики не появилось. 

Для избранных были созданы абсолютно льготные условия доступа к сырью, к рынкам, поддержка экспорта, ценовые ухищрения, чтобы продавать продукцию ниже себестоимости на экспорт, а белорусам — с надбавкой 30-50%. 

Например, барановичское хлопчатобумажное предприятие получило столько денег, что если бы их раздать всем работающим на этом предприятии, каждому можно было бы купить трехкомнатную квартиру в Минске в комфортном районе и еще хватило бы на обучение детей.

Новые предприятия не имеют ничего общего с госпланом

Точки роста не заработали оттого, что начала развиваться нефтехимия, но это не заслуга белорусской системы управления, а внешняя конъюнктура рынка. 

«10 лет конъюнктура была великолепная, можно было заработать миллиарды долларов и пустить эти деньги на перевооружение, а в результате почему-то белорусское правительство при помощи государственных банков занимается кредитованием модернизации нефтепереработки. Они сами не могли ничего сделать? Почему нефтяные предприятия Беларуси, если они такие хорошие, прибыльные в рамках модели промышленного развития, не выпустить на биржу? Почему мы, белорусы, не можем купить акции этих предприятий? И почему они не котируются? Почему эти источники финансирования и развития не используют нефтепереработчики, как и другие предприятия? Тот же Гомсельмаш, тот же МАЗ. Понятное дело, сейчас санкции. Но даже без санкций это было невозможно».

Все равно во главе угла подход а-ля БАМ: мы чиновники, мы знаем лучше.

Читайте также: «Вкладчики госбанков финансируют все те же бюрократические программы». 10 способов отъема имущества в Беларуси

В последние 25-30 лет в Беларуси появились великолепные, устойчивые, конкурентные на мировом рынке промышленные предприятия. Примеры: «Амкодор», фармацевическая, химическая промышленность. Львиная доля — частные предприятия, где есть ярко выраженные лидеры, совет директоров, ориентация на внешние рынки.  

«Управление предприятием заключается в том, чтобы отбиться от назойливой, навязчивой функции государства». 

Эти новые предприятия не имеют ничего общего с госпланом, с управленческой моделью Лукашенко. 

Пациент скорее мертв

Те предприятия, в которые вкладывал Лукашенко, более мертвы, чем живы. 

Романчук приводит примеры:

Светлогорский целлюлозно-картонный комбинат — если вы вкладываете почти миллиард долларов в то, что вы считаете, принесет вам выгоду в переработке местного сырья, — почему до сих пор не работает? И почему китайцы, которые строили этот комбинат, никаких штрафных санкций не понесли? Почему после этого нужно платить еще 150-200 млн долларов австрийцам, чтобы они привели данный комбинат в порядок?

Шкловский завод газетной бумаги, разные другие предприятия в сфере бумажно-целлюлозной промышленности, волковысский цементный завод — кто ответит за эти неликвиды в рамках программы большой модернизации? Такая программа была запущена в середине 2000-х годов. 

«Нам говорили: «Вот, смотрите, Украина все профукала, Польша все профукала, Литва с Латвией закрыли все свои промышленные гиганты, а мы их сохранили». Хорошо, замечательно. Вложились вы в цемент, вложились в стекло, вложились во все эти предприятия — покажите результаты. Покажите чистую прибыль, покажите долю на рынке Беларуси и долю на рынках стран региона». 

Однако Словакия являются крупнейшим производителем автомобилей в Европе, а не Беларусь. Ни один из автомобильных проектов не полетел в коммерческий космос. 

Мы сейчас имеем совершенно абсурдную ситуацию, когда у нас засекретили информацию о предприятиях, которые дают 35% экспорта страны.

«Промышленная политика XXI века — это политика четвертой промышленной революции. Это радикально другой уклад, радикально другие способы производства, это глобальные цепочки ценностей, которые работают по принципу: если у тебя есть мозги, управленческий талант, способность делать сложные системы, получаешь концентрацию выгоды со всего мира. Если у тебя есть совок, госплан, Лукашенко, который может закрыть любой завод или уволить любого руководителя, когда ему заблагорассудится, какая здесь может быть выгода?»

Читайте также: «Эти люди знают себе цену». В Варшаве проходит Belarus Business Forum (МНОГО ФОТО)