Активист Моисей Мазько об уголовном деле: «Цель была запугать, а реакция получилась обратная»

В начале октября стало известно, что Брестский межрайонный отдел Следственного комитета прекратил уголовное преследование активиста кампании по борьбе с аккумуляторным заводом Моисея Мазько, его сына Дениса и еще двоих человек. Постановление датируется 3 сентября. Активист получил его на руки месяцем позже — 4 октября.

После закрытия дела Моисей Степанович дал интервью «БГ». Сразу оговоримся, что некоторые вопросы и ответы по объективным причинам остались «за кадром».

— Моисей Степанович, как так получилось, что фигурантами уголовного дела, которое заводилось на вас одного, стали ваш сын и еще два человека?

— Я задавал следователю вопрос, почему на Дениса завели дело, если патроны и вещество, похожее на взрывчатку, нашли у меня. Следователь мне сказал, что это потому, что сын работает со мной, у нас столы рядом стоят. Я так понимаю, это еще один из методов давления на меня.

— Вас отпустили через трое суток. Если вы такой злостный преступник, чуть ли не террорист, у которого нашли взрывчатку, почему вас после трех суток задержания не арестовали? Где логика?

— Думаю, это связано с тем, что началось общественное обсуждение, кампания в поддержку меня в соцсетях. Когда меня задержали в районе Гершон, буквально в течение часа собралось около 70 человек. Следователи, которые работали на месте, были, мягко говоря, удивлены и спрашивали, кто все эти люди. Я им отвечал, что это противники аккумуляторного завода. «А при чем тут аккумуляторный завод, если здесь боеприпасы?» — недоумевали они.

— А кто те два человека, которые проходили подозреваемыми по вашему делу? Вы их знаете?

— Да. Один из них довольно давно работает в монастыре, мой подчиненный. А второй — паломник, который временно трудился в монастыре.

— После того как вас выпустили из ИВС, как часто вызывали в Следственный комитет? Как проходили допросы?

— Вызывали, но не часто, раза два в месяц. Следователи вели себя довольно корректно, никакого давления не было. Просто задавали вопросы про патроны, на которые я уже отвечал. Спрашивали, есть ли у меня враги-недруги. Я им конкретно сказал, что у меня никогда не было ни врагов, ни недругов, что это дело связано только с моей общественной деятельностью против аккумуляторного завода.

— Наверняка, вы не раз анализировали случившееся, думали, как в машине оказался тот злосчастный пакет. Спустя столько времени к какому-то выводу пришли?

— Я, конечно, анализировал, но могу только предполагать. Наверное, все и так знают, кто за этим стоит. Я же назову это спецоперацией определенных структур, которая была очень топорно организована.

— Долго пакет с патронами катался в этой машине?

— Нет, их подбросили в тот день, когда меня задержали. Что меня поразило: сотрудники спецподразделения «Буг» ГАИ, которые меня остановили, сказали, что должны проверить номер ремня безопасности. Я им отодвигал сиденья вперед, пакета там не было. И я следователям говорил, что этот пакет появился, когда меня проверяли сотрудники ГАИ. Когда они проверяли этот номер, то как-то странно себя вели, закрывали от меня плечами. Но это только мои предположения. Ну, и второй вариант: пакет могли подбросить на стоянке в монастыре.

— Машина не закрывается?

— До того момента машины мы не закрывали. Никогда не было никаких вопросов.

— А вы думали, почему подбросили именно вам, а не кому-то другому из активистов?

— Дело в том, что все обращения, которые писались в различные инстанции, первым подписывал я. Я так понимаю, они решили, что я – какой-то руководитель. Мне даже следователь сказал: «Вы же главный в этой системе». Почему он так сказал, я не знаю. И еще он подчеркнул, что это дело на особом контроле, потому что оно очень резонансное.

— Вы предполагали, что дело в конце концов закроют?

— В глубине души я понимал, что никаких перспектив довести это дело до суда нет: этот пакет мне не принадлежал. Но я также понимаю, как в нашей стране делаются такие дела, поэтому некоторые сомнения были. Я думал, что мое дело будет в подвешенном состоянии намного дольше — пока не закончится история с заводом. И когда мне позвонил адвокат и сказал, что меня вызывают в Следственный комитет и, скорее всего, дело закрыто, это было неожиданно.

— На пакете были ваши отпечатки пальцев?

— На самом пакете да – сотрудники ГАИ попросили развернуть, показать. Я сначала подумал, что это какие-то болтики – у меня в машине чего только нет. Пригляделся, а это патроны. Первое, что я сказал сотрудникам ГАИ: «Методы у вас, ребята, конечно, мерзкие». Я был возмущен до глубины души.

— А на самих патронах и взрывчатом веществе нашли отпечатки?

— Да. Неустановленного мужчины.

Это все было настолько плохо срежиссировано, я поражаюсь до сих пор. Нашли патроны, нашли вещество. Приехала группа из РОВД, минут 10 они покрутились на месте, и все разъехались, остались только гаишники. И лежит этот пакет. Я так понимаю, должны были вызвать саперно-пиротехническую группу: мало ли что за брусок там с патронами. Но этого не было. Гаишники сели в машину, у них была камера включена. Может быть, они думали, что я постараюсь этот пакет выбросить в озеро, которое там рядом. И долго минут 40 возле меня была только команда поддержки.

— С момента задержания вас сильно поддерживали…

— Я думаю, что эта ситуация разрешилась таким образом благодаря общественному резонансу и молитвам монастыря.

— А что родные? Как они отреагировали, не просили уйти из протестного движения?

— Поддержка со стороны родных была полная. Им, конечно, очень досталось. Арест мой, потом сына, обыски с собаками, ОМОН… Но ни один человек мне не сказал, что уже хватит, бросай эту борьбу.

— А у вас самого не было таких мыслей?

— Нет. Понимая, во что мы ввязались, отойти от этих дел – это было бы предательство, я считаю. Я очень благодарен ребятам, которые поддержали меня и моих близких в этот момент, которые расклеивали плакаты «Свободу Моисею!», проводили кампанию в соцсетях. Я думаю, что меня освободили через трое суток благодаря этому.

— Можно ли сказать, что эта ситуация сплотила тех, кто борется с заводом?

— Однозначно. Цель была – запугать, заставить замолчать, а реакция получилась обратная.

— Как вы думаете, не будет ли новых попыток запугать активистов?

— Давление, наверное, будет. Хоть завод должен был заработать еще год назад, но он не работает, пока всё находится в подвешенном состоянии. Но мы уже давно показали, что тронут одного – и все мобилизуются.