«Белорусы выходят не ради себя, а ради детей». Социолог, подтвердивший реальный рейтинг Лукашенко, — о Беларуси 2020

Под конец года мы решили разобраться, что же все-таки было с нами в безумном 2020 году, и послушали серьезный анализ от бывшего директора Института социологии НАН Беларуси Геннадия Коршунова, который уволился в сентябре, а до этого в июне подтвердил информацию, появившуюся в сети, о том, что рейтинг доверия к Лукашенко в Минске составляет 24%. Геннадий Коршунов описал сценарий того, что происходило с Беларусью в 2020, участвуя в Zoom-встрече «Беларускага калегіума». Делимся самым интересным.

Почему так «рвануло», и именно сейчас?

Начиная с кризиса в 2008 году, картинка происходящего в мире и ожидаемого будущего стала не такой радужной. Возвышение Китая, который по сути выиграл глобализацию, закрытие европейских стран, появление Трампа. В конце концов, коронавирус. На этом депрессивном фоне белорусские протесты стали чем-то фантастически красивым, что происходит не только с нами — ведь глобальное внимание вдруг оказалоь обращенным на нас. Красоту сюжета мы интуитивно понимаем, но еще не можем описать.

Комментируя эту ситуацию, Коршунов замечает:

«Нет ничего страшнее, чем взрыв вулкана, который спал, раз в сто или тысячу лет, — это меняет все».

Белорусы обнаруживают, что многого о себе не знали. Стереотипы возникают из неправильного понимания слова «памяркоўнасць», утверждает Коршунов. Его переводят как толерантность, но оно происходит от слова «меркаваць» — искать свое осмысление того, что дано, свою позицию. Позицию невозможно выбрать за минуту, нужно время.

«Тут мы приходим к белорусской системе ценностей. Мне кажется, наша так называемая толерантность очень хорошо коммуницирует с тем, что можно назвать локальной социальностью. Что это такое? В западном менталитете в центре находится «я». А дальше семья, дом, район и до космоса. В центре у белорусов не «я», а семья. И «я» существует только в связи с семьей. Это интересная вещь, которую можно наблюдать в интервью тех, кто участвует в протестах, в рефлексиях в Facebook. Многие говорят, что выходят не ради себя, а ради детей. Это было шикарно озвучено участниками первых маршей пенсионеров: ради внуков».

«Началось с «мамских» чатов»

Коршунов описывает то, что происходило с белорусами, организовавшими самостоятельно борьбу с пандемией, дворовые протесты, концерты, чаепития и шествия, горизонтальной локальностью. Связи стали формироваться без участия вертикали — власти.

Для Беларуси исторически характерен такой разрыв между теми, кто «сверху» (а это были многочисленные захватчики: поляки, русские, французы, шведы, немцы) и повседневной жизнью. Связи между локальными точками этой повседневности вырабатывались на горизонтальном уровне. Проще идти решать вопрос с соседом, чем с паном. Интересно, что образ чужого у нас формировался не этнически, а социально. Чужой — пан, олицетворяющий власть, «верх».

В современном мире цифровая революция дала новое пространство для выстраивания локальности. Мы стали включать в нее, кроме семьи, тех, кто рядом: по работе, учебе, хобби и т. д. И это не только эмоциональное включение. Мы замечаем, что это помогает решать проблемы в реальности.

«Началось это с родительских чатов, точнее «мамских». Сначала форумы, потом группы в соцсетях, потом месенджеры. Локальность в традиционном смысле начала размываться».

Все это сопровождало национальное формирование белорусов, мистика с находкой останков повстанцев Калиновского и «крыжаломам». А также развитие частного сектора. Далеко не все знают, что на начало года доля частного сектора в ВВП составила больше половины, и количество работающих в нем людей тоже больше половины. А человек, который работает на себя или в частном секторе, не получает деньги, а зарабатывает, и эта разница понятий важна. В этот ряд причин относится смена поколений, девальвация советсткого опыта, который уже для многих не работает. Что и создало еще больший разрыв между повседневностью и властью, которая осталась в 90-х.

«История власти и история общества были параллельными историями, иногда пересекающимися. Гражданская связь локальностей уже была до 2020 года, но латентная».

Допуск Тихановской к участию в выборах был издевкой

Как показывает опыт соседей по постсоветскому пространству, для «детонации» нужна была трагедия. Когда медики попросили помощи в борьбе с COVID-19, а власть сказала, что вируса нет и все нормально, локальные группы стали организовываться, сращиваться. Мы узнали, какие активные белорусские диаспоры за рубежом, узнали, что белорусы вместе, и вообще как много белорусов в мире. Локальности формировали Беларусь, «контур» которой до этого был воображаемым.

Угроза коснулась всех. Власть в ответ начала оскорблять людей, и оскорбления тоже дошли до всех. Допуск Тихановской к участию в выборах тоже был издевкой. Но горизонталь стала такой сильной, что начала перерабатывать все действия власти себе на пользу. Августовские события стали точкой невозврата, трагедией, прожитой народом целиком, а возможно, еще не до конца прожитой.

«Хорошо, что не все получилось в августе»

Всех волнует вопрос, когда уйдет Лукашенко и когда мы наконец победим. Но Геннадий Коршунов задает вопрос, в чем заключается победа.

Политическое — производное от социального, а сейчас общество в фазовом переходе к новому социальному, у которого должно быть и новое политическое.

«Пусть меня простят, но очень хорошо, что не все получилось в августе. Если бы в августе Лукашенко сказал: «Я устал, я ухожу», не изменилось бы ничего. Горизонтальное общество, которое сейчас формируется, затухло бы».

Сейчас вертикаль коллапсировала, властная структура вернулась к таким архаическим вещам, как насилие, больше у нее ничего нет. Победить насилие в политическом пространстве, которого нет, невозможно.

«Какой выход? Очень многое белорусы делают это интуитивно, но, наверное, это не интуитивно, а горизонтальное мышление: когда каждый понимает, что он сам субъект, и он на своем месте смотрит, где у него больше компетенций, куда он может их вложить, чтобы сделать больше. Из этого вырастает коллективный субъект. Мы создали большого коллективного Другого — Белоруса».

Как преодолеть политический кризис социальными механизмами?

«Выстроить новое политическое. Все возможности для этого есть. Цифра снимает огромное количество посредников, неимоверно ускоряет все процессы. Сейчас мы реально имеем целый ряд институций, которые меняют государственные институты. Это власть на самом нижнем уровне. Домовые, дворовые, районные чаты. Они работают. Профессиональные группы — они как минимум есть. Мощнейшая вещь — медики с их чатом «Белые халаты». Бизнес: что-то делали в пору ковида, сейчас тоже что-то делается. Но это совсем другая архитектура политического пространства. Сама концепция государства должна быть сильно переосмыслена».

Уход Лукашенко — это только один из эпизодов. С ним закончится насилие.

«Победа — это когда мы построим альтернативное государство.

В ходе встречи также прозвучала мысль, которую нельзя не привести:

«Беларусь — европейская лаборатория новой социальности. Кризис старых форм социальности обсуждался европейскими интеллектуалами последние 10-15 лет».

Вступить в 2021 год нам придется с мыслью, что мы живем в лаборатории. Вот почему многие эксперты воздерживаются от прогнозов о будущем — и правильно делают.