Брестчанка спасла бездомную кошку, которая была обречена на смерть

Эта история не художественный вымысел. Все герои в ней реальны, все события имели место. Один из котят, о которых пойдет речь, а точнее, уже взрослая кошка, сейчас живет у своей спасительницы и автора этих строк.

Их было двое выживших у дворовой кошки. Остальные остались замурованными в подвале. Только они нашли дорогу к одной из подвальных дверей. Малыши были дикими, я их видела только издалека, при попытке приблизиться они буквально всасывались под подвальную дверь. Стала кормить их, насыпала корм под дверь, отходила подальше. Только тогда из-под двери показывались маленькие лапки, которые жадно загребали корм вовнутрь.

Через несколько дней удалось сделать четкий снимок, который привел меня в ужас. У каждого из котят один глаз представлял из себя кровавое месиво.

Выпал снег. Котята сидели на бетонной стенке приямка. Издалека удалось разглядеть, что глаза у них при вспышке фотоаппарата блестели по-разному.

Через несколько дней при дневном свете с большим приближением удалось сделать четкий снимок, который привел меня в ужас. У каждого из них один глаз представлял из себя кровавое месиво. Сердце рвалось на части от того, что не было возможности помочь этим дикарям.

Постепенно я завоевывала их доверие. Времени у меня было мало: болезнь съедала глаза, соседи хотели отравить их.

Соседи скандалили со мной, пришлось ходить к ним по ночам. Я выбрала тактику: приходить в одно и то же время, насыпать корм, потом играть с ними классическим бумажным бантиком на веревочке. Во время охоты на него дети забывали о своем страхе. Покров ночи способствовал этому, они чувствовали себя в относительной безопасности. Во время игры я старалась не смотреть на них и потихоньку дотрагиваться хотя бы на мгновение. Постепенно я завоевывала их доверие. Времени у меня было мало: болезнь съедала глаза, соседи хотели отравить их. Наша дружба росла с каждым днем, малыши уже ждали меня к назначенному времени. Если бы я знала, что это приведет к большой беде.

Удивительно, но хорошая еда помогла малышам справиться с болезнью и без лечения.

Пушистый котенок оказался смелым и любопытным мальчиком. Они подружились со мной настолько, что стали провожать на крыльцо. Это обстоятельство совсем не радовало меня.

В один из дней смелый малыш пошел искать меня в подъезде. Он пообещал своей сестре, что будет осторожным и скоро вернется. Смелый малыш почти достиг своей цели. Мне рассказали потом, что он испугался идущих по лестнице людей, на открытом пространстве ему некуда было деться и он спрятался в щель. Только это оказалась щель в окне, которая вела на узкий подоконник между восьмым и девятым этажами. Дворник, живущая в доме, заметила его, на помощь пришел Бомжик Саша. Они пытались снять его с подоконника. Малыш не ждал ничего хорошего от этих людей. Он прыгнул от них в сторону. Вниз. На бетонный козырек. С высоты «половины девятого» этажа.

Я узнала об этом даже не на следующий день. Просто не увидела его на привычном месте. Вытирая слезы, дворник сказала, что котенок сразу кричал, потом замолчал. В надежде, что малыш еще жив, я попыталась выглянуть на козырек. Бесполезно, окна раполагались таким образом, что никаких шансов увидеть козырек не было. И выхода на него тоже не было. Я входила в дом и выходила из него, зная, что на верху этого злополучного козырька, прямо над моей головой, лежит маленькое изуродованное тельце. Моего Малыша. От отчаяния я сказала первому попавшемуся парню, который позвонил мне: «Нужно достать котенка с козырька над входом». Незнакомый мне человек согласился. Это была почти неразрешимая задача. Мой дом представляет из себя монстра инженерной мысли с нелепыми узкими окнами под потолком, дурацкими выступами и козырьком с метровыми боковыми стенками неизвестного назначения. Я очень благодарна тому отважному молодому человеку, который снял моего малыша с высоты и помог похоронить его в лесу.

Я продолжала кормить котенка и понимала, что если я сейчас не заберу сестричку, то и ее дни будут сочтены.

Девочка осталась одна в холодном, сыром подвале. Не к кому прижаться во сне. Негде погреться. Я продолжала кормить котенка и понимала, что если я сейчас не заберу сестричку, то и ее дни будут сочтены. Взяла переноску и пошла ловить котенка на еду. Недоверчивая малышка долго кружила вокруг переноски, но голод взял верх. Когда ее туловище с пятого или шестого подхода скрылось в недрах переноски, я быстро захлопнула дверцу. Охваченый паникой зверек с удесятеренной силой стал биться о стенки и, выбив дверцу, выскочил наружу.

«Все, Оля, — сказала я дочери. — Бесполезно. Больше она никогда не подойдет ко мне. Мы ее не поймаем. Она дикая и больше мне не поверит. Никогда».

«Мама, а ты уговори ее», — ответила дочь.

Более странного и нелепого ответа я не ожидала. Но пошла уговаривать.

Два часа я ходила за малышкой. Говорила без остановки ласковым голосом. Что все будет хорошо. Что она будет жить в доме. Что никогда не будет голодать. Что не будет одна. Никогда не будет мерзнуть. Что нужно поверить.

Сначала она убегала от меня. Потом давала подойти поближе. Но при приближении вскакивала и уходила. Мы выписывали замысловатые фигуры, кружась в каком-то странном танце, завораживающем, гипнотизирующем. Она завела меня в высокую траву и легла. Я подошла, не переставая ласково разговаривать, подняла безвольное податливое тельце и понесла в руках к переноске, которая находилась в нескольких десятках метров от меня. Это было невероятно. Немыслимо. Фантастически.

Я назвала ее Соня.

Ирина ОМЕЛЬЯНЧУК, руководитель волонтерской инициативы «Защита прав животных, г. Брест»

Фото: Ирина ОМЕЛЬЯНЧУК