Бывшие заключенные — о своей работе в колониях: «На принудительном труде наживается «Савушкин продукт»»

Немецкие и французские журналисты опубликовали расследование деятельности ИКЕА в Беларуси. В нем говорится, что концерн сотрудничал с беларускими поставщиками, которые использовали труд заключенных. «Радыё Свабода» поговорило с бывшими заключенными и их родственниками о принудительном труде.

Читайте также: Проект опубликован. Рассказываем, какие налоги и на сколько собираются повысить в 2023 году

«Там кувалдой отбивали себе и другим ноги, руки и голову»

Свои производственные цеха есть в каждой беларуской колонии. В основном это швейное, обувное производство, деревообработка. С 2015 года появилась новая «работа» — обдирать изоляцию с проводов, добывать медь и алюминий. Эту работу, по словам бывших заключенных, придумали специально для «наркоманов». То есть тех, кто отбывает срок по статье 328 УК. Сейчас многие заключенные работают на «кабеле». Говорят, что эта работа очень сложная. Заработки же на «кабеле» — 50−70 копеек в месяц.

Максим (имя изменено) отбывал наказание по политической статье в колонии в Глубоком.

«Никакого квалифицированного труда в зоне не было. На работу гнали всех, кроме пенсионеров и инвалидов. Резать кабели, разбивать электродвигатели. Словом, добывать для страны цветной металл — алюминий, медь. За металл люди получали даже по 70 копеек [за месяц работы]. Потому что высчитывали. У кого-то компенсации, другим высчитывали за еду, одежду, баню и на «фонд колонии», — рассказывает Максим.

Он говорит, что о спецодежде речь не шла. В чем ходили, в том и работали. Выглядело это так: огромный, очень грязный цех. Туда заезжает грузовик и высыпает кабели и электродвигатели. С помоек каких-то. И вот на этой горе суетятся зеки. В дыму, в грязи. Кабели тяжело разбирать, поэтому их обжигали. И вот зеки лазят по этой горе с кувалдами и выдирают там алюминий.

Он считает это «концлагерем, пытками и издевательствами».

«Травматизм там был большой. Потому что при мне у человека отлетела кувалда и разбила ему все лицо, у него была сломана челюсть. Человека завезли в город, кое-как зашили и привезли обратно. Или один другому кувалдой случайно стукнет по ноге или руке. Там и кости разбивали, дробили. Как-то сделали самодельный станок, что-то там делали на нем для милиции. Что-то отлетело от станка и парню руку переломало, — рассказывает Максим.

Он добавил, что ни о технике безопасности, ни о человеческих условиях труда «там просто не слышали».

Читайте также: Госпитализация Марии Колесниковой вызвала волну реакции на Западе. Что известно на данный момент

«Родственница за месяц зарабатывает 10 рублей»

Родственница Марины (имя изменено) отбывает наказание в женской колонии в Гомеле. Специальное производство там в основном занимается тем, что шьет одежду для милиции, прокуратуры, спецодежду, постельное белье. Особенность заключалась в том, что недавно женщины шили шапки для военных.

«Я не знаю, для каких именно военных, но родственница была занята на этом производстве. Работает она семь дней в неделю. У нее один выходной раз в две недели. Смены — с 6 утра до 15 часов. Следующая — с 15.00 до 21.30. Конечно, работа тяжелая, а отказаться от нее нельзя», — говорит Марина.

За месяц ее родственница получает около 10 рублей в месяц.

«Зарплата на зоне — от 2 рублей 50 копеек до 5 рублей в месяц»

Заключенные Шкловской колонии работают в швейной, обувной, деревообрабатывающей промышленности и на «кабеле».

«Деревообработка — это пилить бревна. Летом 2022 года начали изготавливать ящики для боеприпасов. Не знаю точно, для беларуской армии или для российской. Ящики были черные и зеленые. Шьют обувь. В основном специальную, для промышленного производства. Одежда — в основном это форма для кадетов, курсантов, прокуратуры. Но шьют и на заказ. Например, есть такое светлогорское предприятие «Светлотекс». Для них шили одежду. Они приезжали и только набивали специальным пистолетом свои бирки «Светлотекс». Что якобы эту одежду шили они, а не заключенные из Шкловской колонии», — рассказывает Сергей, который недавно отбыл наказание по политической статье.

Он говорит, что швейная и обувная промышленность — это «элита». Там можно заработать от двух с половиной до пяти рублей в месяц. На деревообработке можно рассчитывать на 53−57 копеек в месяц. Самая тяжелая работа — на «кабеле». Работа грязная, на холоде, за копейки.

На зоне существуют свои поборы — на «фонд отряда».

«Заведующий хозяйством тебя склоняет, чтобы ты написал заявление о том, что ты от чистого сердца хочешь помочь колонии и перечисляешь, скажем, 50 рублей. Эти деньги идут на ремонт и прочее. Откажешься — получишь другое отношение. Жизнь тебе гарантированно испортят», — говорит бывший заключенный.

Читайте также: «Хороводник» Илья Егоров о возвращении в Беларусь: «Для чего мы тогда стояли и боролись за это все в 2020 году?»

«Заключенные сами полностью сами себя обеспечивают»

Александр отбывал наказание в колонии №15, которая находится в поселке Вейно под Могилевом.

«Скажу сразу, никогда не верьте, если говорят: «Зеки живут за наши налоги». Это ложь. В каждой колонии есть производство. Зарабатывают там и 50−70 копеек, и даже три копейки можно получить на руки за месяц работы. В нашей колонии была деревообработка, в том числе делали мебель. Но я не знаю, для кого ее делали», — рассказывает мужчина.

По его словам, «кабели» — самая черная и тяжелая работа. Заключенные добывают металл, колония продает его и покупает гнилую картошку, чтобы кормить заключенных. Зарплаты такие, потому что все себе забирала колония. На еду, одежду, в «фонд колонии», на ремонт колонии и так далее. Заключенные работают в одной робе. В ней же ходят и в столовку, и по отряду.

Он добавил, что в колонии делают поддоны, разные доски. «Нам не давали информацию о том, куда именно все это идет», — добавил бывший заключенный.

В колонии Вейно возле Могилева отбывал наказание и бывший политзаключенный Тихон Клюкач.

«В колонии весь труд принудительный. Потому что ты не можешь выбирать, где ты будешь работать. Куда поставят, туда и пойдешь. Как правило, политических с желтыми бирками ставят на самую тяжелую работу. Например, на деревообработке это — таскать котлы килограммов по 50 с первого этажа на третий, в цех. Хотя можно было бы разместить цех на первом этаже, и это было бы логично. Мы занимались щепками. Дробили доски на щепки. Это паковалось в мешки. Куда потом шло, не знаю. Говорили, что на отопление в Европе. Но точно я не знаю», — говорит брестчанин.

Он получал за работу от 3 до 7 рублей.

Тихон говорит, что тяжело было работать зимой, на холоде:

«Потому что роба была легкой, а зимняя обувь от летней отличалась только тем, что она немного выше. Толщина подошвы была такая же».

Читайте также: Европу согреть могут, а своих граждан нет? В Пинском районе волонтеры закупают дрова для малоимущих сельчан

«На ферме рабочий день начинался в 04.30 и заканчивался в 22.30»

Бывший политзаключенный Виктор Пархимчик отбывал наказание и на «химии» (ИУОТ №45 в деревне Сушки Каменецкого района), и в исправительной колонии №17 в Шклове. Он считает, что политических на «химии» использовали «как рабов». Он работал на ферме животноводом. Рабочая смена может начинаться в 04.30 и заканчиваться в 22.30.

«И это при том, что по Трудовому кодексу продолжительность рабочего времени не может превышать 40 часов в неделю», — отметил Виктор.

Он говорит, что на принудительном труде политических на «химии» наживаются и руководство колхоза [в случае Виктора это ферма «Каролин», принадлежащая ОАО «Беловежский»], и «Савушкин продукт». На это предприятие свозят молоко с ферм. «И не только из Каменецкого района. „Химия“ есть и в Березе», — добавил он.

«Что касается «моей» фермы, то могу сказать, что должностные лица ОАО «Беловежский», заведующий фермой Эдуард Переходько, зоотехник Сергей Тарлюк, по договоренности с представителями «химии», то есть «исправительного учреждения открытого типа № 45», Романом Бубновым и Александром Галахом организовали незаконное использование труда именно политических, нелояльных заключенных», — говорит Виктор.

Он представил графики работы заключенных с подписями вышеперечисленных лиц:

«Двух политических перевели на «домашнюю химию», потому что во время отбытия наказания они стали инвалидами».

Виктор активно отстаивал свои права. Оспаривал, когда его заставили добираться на ферму с «химии» 25 километров пешком. Поэтому его перевели в колонию в Шклове.

Читайте также: «Буду рабіць усё, каб сітуацыя ў Беларусі змянілася»: Гісторыя былога палітзняволенага берасцейца Ціхана Клюкача