Исключить из героев. Власть осознала, каким неудобным стал образ Калиновского, и принимает меры

В Беларуси намерены снова переписывать учебники по истории.

И для этого есть как минимум один большой жирный повод — личность Кастуся Калиновского. После того, как был создан Полк Калиновского, и его образ стал чуть ли не самым (не считая кремлевского хозяина) сильным страхом Лукашенко, после того как слово «калиновцы» стало означать не повстанцев 19 века, а ребят с современным оружием, очень озлобленных против беларуской власти, само упоминание этой фамилии, мягко говоря, не к месту. Мало ли чего нагуглят школьники, начитавшись про такого персонажа. 

Читайте также: Боец Полка Калиновского о возможном вторжении в Украину беларуской армии: «Она умрет здесь вся»

Добавляют напряжения и нынешние отношения с Польшей. Калиновский, как и другая неудобная фигура — Тадеуш Костюшко — действовали в рамках, скажем так, исторического союза нынешней Польши и нынешней Беларуси и в рамках соответствующей идеи. Теперь же Польша для пропаганды — «зубастый враг», думающий только о том, как бы откусить палец по самое колено. 

Вот и дошла очередь до пересмотра того, кто же, собственно, у нас герой. 

Глава Администрации президента Игорь Сергеенко в интервью изданию «СБ. Беларусь сегодня» раскритиковал «созданный в советской историографии миф о Калиновском» как героическом революционере, борющемся с царизмом. Мол, теперь на личности «так называемого героя» играет внешний враг.

«Обнародованные подробности зверских расправ калиновцев с беларуским православным населением уже многих отрезвили. Вырезали людей за нежелание поддерживать польское восстание, то есть за позицию, за верность своей идентичности. И чем в таком случае Калиновский отличается от тех же Бандеры, Шухевича, Кушеля, Бурого?», — заявил Сергеенко. 

Обратите внимание на использование слова «калиновцы», которые, как мы помним, приобрело слегка другое значение. Нетрудно додумать ассоциации, которые должны возникнуть у внутреннего потребителя: вот придут эти самые калиновцы и начнут вырезать православное население. И есть на завтрак мальчиков в трусиках, как самые лютые бандеровцы. 

По поводу Костюшко высказывания более мягкие, но не менее интересные.

«Скажем, можно ли назвать национальным героем Костюшко? Личность яркая. Был благороден. Самоотверженно служил идее. Но эта идея не была беларуской. Да, мы не можем вычеркнуть его из своей истории, это против наших принципов. Но должны четко определить его роль в ней, чтобы, как вы правильно заметили, наши дети понимали, на кого равняться».

Сама мысль о том, чтобы определять роль в истории таких титанов, как Костюшко, звучит очень смешно в устах таких безликих людей, как господин Сергеенко. Но одна из главных особенностей беларуского режима — это уверенность, что «человек из народа», севший в чиновничье кресло, может определять, кто герой, а кто не герой, что искусство, а что не искусство и т.д. Без всякой связи с компетенциями. 

Читайте также: «Біў маскалёў», «быў боствам для народа». Як найславуцейшы выхадзец з Берасцейшчыны (не) стаў дыктатарам

Также вопросы возникли к ученому Борису Киту.

«Назовем ли мы своим национальным героем талантливого ученого, который сотрудничал в годы оккупации с немцами, после войны жил и работал в США? Не просто работал. В самый разгар холодной войны участвовал в разработках топлива для космических кораблей и ракет, которые были направлены на его Родину».   

Дальше Сергеенко раскрыл критерии настоящих героев и даже несколько фамилий. Это вполне стандартный набор. К подобному привыкли уже несколько поколений школьников.   

«Мы можем говорить о критериях определения национального героя. Это человек, который в трудный период (как герои Великой Отечественной войны) или в критической ситуации (как наши летчики, Герои Беларуси, Владимир Карват, Андрей Ничипорчик, Никита Куконенко) делает невероятно мужественный выбор. Жертвует или рискует своей жизнью, защищая родную землю, людей. Или самоотверженно живет, отдавая всего себя благородной идее, которая служит на благо, акцентирую, своего народа, как советские Герои Социалистического Труда, Герой Беларуси Митрополит Филарет».  

Перечислены хорошие люди — могло быть хуже. 

Сергеенко обратил внимание на такую вещь в биографиях потенциальных героев, «как факты служения интересам других государств». Если это будет основным критерием невключения личности в пантеон, то перевести подобный принцип с чиновничьего языка на человеческий можно так: «Герои у нас те, кто не лез в политику». Похоже, любая личность, которая умела играть на поле международной политики, учитывать разные интересы и действовать в соответствии с ними, вызывает у режимных «историков» подозрения.

Эта установка, вбитая в подкорку беларусов десятилетиями пропаганды, до сих пор играет злую шутку. Даже те, кто протестовал против Лукашенко и оказался в эмиграции, часто воспринимают негативно реальные навыки в политике, окрещивая цинизмом и «реалполитиком».   

Многослойную путаницу в словах беларуских чиновников можно разбирать очень долго, но мы остановимся на одном интересном моменте. Это тезис Сергеенко о «небеларускости» Костюшко, который, видимо, можно распространить и на другие личности. Вопрос, что такое «беларускость» в понимании Администрации президента, лучше не трогать: слишком много кринжа возникает в голове. Тут и страшные соломенные скульптуры, и «Дожинки», и воинствующая антиэстетика на каких-нибудь дежурных митингах, и макияж в стиле «маска мертвого индейца». Дальше продолжать не буду.   

Страннее всего то, что правящему режиму (а временами и почти всему беларускому обществу), вопреки мировой практике, хочется отрицать принадлежность известных личностей к своему «пантеону» вместо того, чтобы тащить их туда под любым предлогом. Тем более когда речь идет о таких личностях явно беларуского происхождения, растащенных по всем континентам и высшим точкам, как Костюшко. Это явление иначе как патологией не назовешь. Самоуничтожающая логика, которая заставляет с показательной обидой назло бабушке отмораживать уши. Обеднять свою страну, оставлять ее без идеи, без стержня, который один только может ее сделать субъектом международной политики, а не делимым куском.

К сожалению, все слишком банально. Наш чиновничий «пантеон» работает в интересах большого восточного соседа, часто не замечая этого, даже отстаивая вроде бы национальные интересы. Правда, кто у нас сможет объяснить современную концепцию наций и рассказать, как она формировалась, — большой вопрос. Работа системы власти слишком долго была заточена на то, что лишать народ субъектности, оставлять у него зачаточное политическое сознание, при котором почти никого не интересует, что там происходит «за последним дубом нашей Хоббитании». И, к сожалению, успешно.