Герой в дупле дуба: что не так с советской легендой?

Подвиг пограничника Алексея Новикова, который, по легенде, на рассвете 22 июня 1941 г. спрятался в дупле большого дуба и невероятно долго вел огонь по врагу, — один из известных эпизодов начала войны на Брестчине. Публикация в 2011 году в России конверта с изображением Новикова тиражом 500 000 экземпляров демонстрирует актуальность легенды.

Из своего опыта я уже знаю, что зачастую подобные сюжеты никогда не подвергаются научному анализу. Так и в случае с подвигом Новикова.

Первая статья о бое погранзаставы возле станции Дубица появилась в советской печати 28 апреля 1960 года («Советская Россия»). Суть рассказа автора Н.Пинчука заключалась в том, что пограничники почти сутки отбивали непрерывные немецкие атаки, убивая сотни вражеских солдат. ДОТом для одного из героев, со слов автора, служило дупло старинного дуба на берегу Буга. Живых свидетелей боя не осталось, что автору статьи не мешало передать слова одного из командиров, произнесенные в первые минуты войны: «Принимаем бой на себя, товарищи, — сказал командир. — К бою!» Также остается тайной, откуда автору была известна неимоверно высокая цифра убитых немцев. Сотни!

В боях за Брестскую крепость в первый день погибли почти 300 немецких солдат, а тут, на почти не укрепленной границе, столько же? Удивительно. Может быть, поэтому автор статьи писал: «И то, что произошло на маленьком клочке советской земли, можно сравнить лишь с героической обороной Брестской крепости». Стоит заметить, что автор — из Дубицы…

Прошло пять лет, прежде чем Н.Пинчук написал следующую статью в той же газете о тех же боях (8.01.1965). За это время выросли деревья и дети, да и продолжительность и драматизм борьбы пограничников тоже: «Только на третий день, выбросив воздушный десант, фашистам удалось захватить плацдарм, навести переправу». Автор пишет о том, что получил письмо от некой Ольги Бекалюк, которая, правда, сама не видела бой, но в 1941-м недалеко жила и слышала разное от других. По ее словам, ее шурин Александр Мамчур был послушником в монастыре Яблечно, на другой стороне Буга. Уже спустя неделю после начала войны немцы разрешили Ольге Бекалюк навестить Мамчура в Яблечно. От своего шурина Бекалюк узнала, что немцы «на третий день войны» принесли с советского берега Буга тяжелораненого воина, отстреливавшегося из дупла дуба. Немцы попытались его допросить, но он ничего им не сказал. «И тогда гитлеровцы поручили настоятелю монастыря отцу Христофору добыть от умирающего нужные данные».

Возникает вопрос, какие данные могли быть на третий день войны у пограничника, чтобы они были так нужны немцам? Ведь на третий день немецкие войска уже находились в десятках километров от границы! В ответ воин объявил, что он коммунист Алексей Новиков, и умер. Его похоронили прямо на месте.

Этому факту позже было придано особое значение: «За невиданное мужество и отвагу гитлеровцы разрешили похоронить отважного пограничника на территории монастыря» (из статьи на сайте Лысьвенской библиотеки; http://lysva-library.ru/lichnost/n/novikov).

Так что мы имеем дело с целой цепью «свидетелей»: Пинчук передал слова Ольги Бекалюк, которая передала слова Мамчура, который передал чьи слова? Ведь он сам не мог быть непосредственным свидетелем всего, о чем говорил. Такое называется испорченным телефоном, или просто слухами.

Рассказ вызывает вопросы, которые в советские времена мало кто хотел поднимать. Ведь это означало бы сомневаться в официальном эпосе, да и в героизме служащих пограничных войск НКВД СССР. Не понятно, какие последствия это могло бы иметь! Вернее, понятно какие…

Допустим, Новиков и его товарищи на самом деле остановили переправу немцев через Буг. Почему немцы не организовали переправу пару сотен метров выше или ниже по течению? Почему упорно хотели наладить плацдарм именно на месте, где было яростное сопротивление? Почему они повторно посылали своих солдат в лобовые атаки? (Эта тактика, кстати, была свойственна не вермахту, а Красной Армии).

Говорят, Новиков был вооружен «ручным пулеметом». Пулемет — мощное оружие с высоким темпом стрельбы. Поэтому не очень экономное. Новиков, вероятнее всего, был вооружен ручным пулеметом Дегтярева. Его дисковый магазин рассчитан на 47 патронов. Этого достаточно на одну очередь — 5 секунд; если экономно стрелять, можно вести бой одну минуту. Кстати, пустые диски нужно потом заполнить патронами, что в случае пулемета Дегтярева довольно неудобно, требует немало времени.

Является ли дуб надежным укрытием? Карабины и пулеметы вермахта стреляли патронами, которыми по сегодняшний день пользуются охотники. Этот патрон не очень мощный. Человек в дубе находится, в принципе, в безопасном месте, если в него стреляет один человек с винтовкой. Но в случае Новикова все сложнее.

Во-первых, в дубе были два отверстия, через которые он якобы вел огонь. Где пуля может вылетать, туда вражеские могут и влетать. И пока противник стреляет в дуб, оттуда огонь вряд ли можно вести. Во-вторых, у немцев были не только винтовки, но и пулеметы MG 34, в ленте которых было 250, 300 патронов. Если несколько пулеметчиков открыли огонь по дубу Новикова, уже через несколько минут от него остались бы одни опилки. О последствиях обстрела дуба легким пехотным орудием и говорить нечего.

Со временем легенда о бое возле станции Дубица менялась. Потеряли значение товарищи Новикова, все внимание было сосредоточено на нем. Ольга Бекалюк ушла из рассказа, об источниках информации вообще перестали упоминать.

Защитник Брестской крепости Сергей Бобренок опубликовал в 1991 г. в сборнике «Герои Бреста» очерк «Дуб Алексея Новикова». Это явно художественная, а не документальная литература: автор располагает подробными сведениями о мыслях, словах, действиях Новикова и его самых близких товарищей. Он добавил и другие детали, которые не очень реалистичны.

Так, например, он «знал», что Новиков видел немецкие бомбардировщики и «насчитал их девять. Девять Ю-90». Таким образом, Новикову удалось увидеть сразу половину всех существовавших на тот момент самолетов Юнкерс Ю-90! (В общем-то, самолет применялся на восточном фронте только с начала 1942 г.). Известную — выдуманную — фразу «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!» панфиловца Клочкова Бобренок адаптировал к местной ситуации: «За нами Дубица, Брест, Минск, Москва»…

Бобренок решил избавиться от логической проблемы, почему немцы не обошли Новикова и не атаковали его с тыла: он пишет, что они так и сделали! Они переправились через Буг в нескольких километрах южнее, возле Домачево, и затем специально вернулись к заставе, чтобы уничтожить Новикова в дубе. Времени у них, кажется, было достаточно.

Допустим, свидетельства, о которых писалось в газете «Советская Россия», на самом деле существовали. Тогда единственным свидетелем не боя, а того, что произошло и говорилось в монастыре Яблечно, является то ли местный житель, то ли послушник в монастыре Александр Мамчур. О самом бое в трех предложениях рассказала лишь Ольга Бекалюк («Страшный был бой. Горела земля. Только на четвертый день фашисты здесь наладили переправу»). Мало. Но самое удивительное то, что свидетели не сообщали о лошадях. Об этом я расскажу во второй части статьи в следующем номере.